— Гор, советник Умарс и старик Иногур. Я не понимаю, как они здесь оказались и что произошло, — тихо произнёс Эливен, указывая на практически иссохшие тела.
— Двое убиты здесь, этого завалило камнями, а тот, небольшого роста, умер от удара ножом. А вот этот…, — Стаум кивнул в сторону выемки в стене и потупил взгляд. – Он был последним выжившим. Это он заложил камнями щель изнутри. Неплохая могилка, как же ты нашёл это место?
— Иногур был отшельником, никто не знал его так хорошо, как советник Умарс. Лия нашла это место, а я обещал позаботиться о Горе.
Стаум, как зачарованный, поднял тело Гора и положил в выемку в стене.
— Ладно, будем считать, что дело сделано, — заключил Стаум. – Готов поспорить, что мы тут совсем не за этим, ведь так?
Эливен подошёл к стене и поднял лампу над собой.
— Посмотрите сюда, это схема подземелья, но она почти уничтожена. На полу множество осколков, как будто это произошло совсем недавно. Камень в руке у старика, это он пытался скрыть схему. Но он не знал, что, пытаясь сохранить свой секрет, откроет нечто, так тщательно сокрытое от чужих глаз.
Фитиль плавно скользил вдоль стены, а глаза Косса раскрывались всё шире, выдавая неудержимый восторг.
— Это же озеро, наше ледяное озеро! – воскликнул он, но Эливен приставил палец к губам, чтобы утихомирить его восторг.
— Я тоже подумал об этом, но кое-что тут не так. Если это то самое ледяное озеро, которое нашли мы, то почему оно синее? Насколько я знаю, если мне не изменяет память, то оно зелёное. Или это другое озеро, или это совсем не то, что мы думаем, — изрёк Эливен.
— На схеме было два слоя, один под другим, — рассуждал Косс. – Верхний слой полностью закрывал нижний, но, ведь так и есть на самом деле! Оно скрыто под этими пещерами от посторонних глаз, и, если бы тебя тогда не утащили грумы, озеро никто никогда бы не обнаружил.
— Да, но что нам это даёт сейчас? – попытался поддержать беседу Стаум. – Льда у нас и так хватает, а еды нет и не будет.
— Здесь кое-что сохранилось, вот этот проход, он никуда не ведёт. Я прекрасно знаю это место, там раньше был Ручей жизни. Странно, что он не отмечен на этой схеме, — промолвил Эливен.
— Эти рисунки очень древние, судя по их состоянию, — добавил Косс. – Вполне возможно, что в то время, когда это рисовали, никакого ручья там не было. Но что это за точка, может ли она что-то обозначать?
Эливен задумался, но даже закрыв глаза и отвернувшись от фитиля, не смог вспомнить ничего, что могло бы обозначаться этой жирной чёрной точкой.
— Если это озеро, пусть даже оно и не зелёное – под нами, то как к нему пройти? – спросил Стаум, как всегда подходя к проблеме напрямую. – Эливену, можно сказать, повезло чуть не стать добычей стаи голодных тварей, утащивших его в свою нору. Но как же быть теперь? Эливен, ты не против, если мы тебя привяжем к какому-нибудь груму?
Стаум решил посмеяться над собственной шуткой, но не смог этого сделать. Может быть, момент был не подходящий, а возможно, само это место не вызывало у него излишнего восторга. Вместо этого он подошёл к стене и ткнул пальцем в жирную точку почти под самым потолком.
— Чего гадать? Раз схема уничтожена, то и рассматривать больше нечего. Предлагаю сходить туда и проверить, раз это так важно. Эливен, если ты знаешь, где это, так показывай дорогу.
Когда-то знакомые коридоры, по которым он бегал ещё ребёнком, встретили Эливена не дружелюбно. Они были совершенно пусты, покинуты всеми и забыты. Лишь изредка где-то вдалеке, в самых дальних закоулках уставшие от одиночества пещеры устраивают камнепад. Подземелье возвращается к своей прежней жизни, в вечное одиночество и мрак. Осталось совсем недолго, каменный скелет уже расправляет свои залежавшиеся кости – тоннели, устраивая перекличку между отростками – тупиками и закоулками. Скоро этот совершенный организм избавится от назойливых и вездесущих, но беспомощных существ навсегда. Холод, мрак и вечный покой – вот истинные хозяева этих мест. Каменное чудовище ждёт их и готовится к долгожданной встрече, избавляясь от всего лишнего, засыпая всё чуждое ему камнями и коричневой пылью.
Эливен был здесь ещё ребёнком, но постепенно дорогу сюда забыли, когда ручей исчез. Годы стёрли с пересохшего русла даже следы от когда-то журчащего в этом месте ручья. Углубление, раньше служившее ему дном, превратилось в небольшой каменистый холм из-за падающих сверху камней и пыли.
— Какое унылое и бесполезное место, — сделал вывод Стаум. – Здесь же совсем ничего нет, кроме этой кучи камней!
Эливен не знал, что делать дальше, да и надеялся ли он хоть на что-то, когда шёл сюда? Слёзы застыли на его ресницах, солнечные блики играли в них, переливаясь разноцветными полосками радуги. Точно так же блестел когда-то ручеёк, в котором он видел своё детское лицо. Теперь солнце, пробиваясь сквозь дыру в потолке, освещает лишь груду пыльных камней, наводящих тяжесть и страх.
Эливен смахнул слёзы с глаз, пока они не успели замёрзнуть, и поднял голову вверх. Дыра в потолке, такая же, как во многих других местах убежища, освещала пространство под собой. Люди избегают мест, где есть такая дыра, и это не из-за убийственных солнечных лучей. Ледяной ветер проникает в пещеру, забирает всё накопленное там тепло, а вместе с ним и жизни. Тёплые времена ещё далеко, а сейчас выжившие поселенцы вынуждены прятаться по тёмным норам, остерегаясь освещённых мест.
— Что ты там увидел, Эливен? – спросил Косс, растирая ладони и переминаясь с ноги на ногу.
— Это отверстие наверху… Кроме него тут больше ничего нет, что может напоминать ту жирную точку.
— Послушай, Эливен, а тебе не показалось странным, что это место не похоже на зал, комнату или… Я кчему это говорю, — рассуждал Стаум. – Та дальняя стена – она не часть скалы, как, скажем, эта.
Он указал на стену справа от себя и подошёл к дальней стене, как будто заваленной куда-то наружу.
— Непривычное зрелище, не правда ли? Такое ощущение, что эта стена падает. Эливен, ты говоришь, что был здесь раньше. Скажи, что-то изменилось с тех пор, кроме исчезновения ручья?
Эливен пытался что-то вспомнить из того далёкого времени, но всё уже давно стёрлось из памяти. Но наклоненная стена заставила и его обратить на себя внимание. Покрытая толстым, слежавшимся слоем коричневой пыли, она внешне ничем не отличалась от скалы слева и справа, но что-то в ней было не так. Стаум уже вооружился камнем и отдалбливал древнюю окаменевшую пыль. Каково же было удивление всех троих, когда из-под пыли показались камни, совсем не похожие на цельную скалу.
— Я так и думал! – воскликнул воин. – Нам просто перегородили путь, засыпав его камнями. Итак, друзья мои, готов вам сообщить – это не тупик! Возможно, именно в этом месте и начинается дорога, которую от нас так долго скрывали. Я не удивлюсь, если эти камни сыпали сюда сверху через дыру, подобную этой. Да-а, придётся попотеть, самое время для тех, кто желает согреться.
— Но, чтобы открыть этот проход, потребуется много дней, огромное количество людей, еда и питьё. Это просто невозможно, — возразил Косс, глядя на Эливена, продолжающего смотреть на отверстие в потолке.
— У нас нет времени ждать, а тем более, возможности заниматься расчисткой прохода, которого, возможно, там вовсе нет. Но даже если это не так и этот завал кто-то соорудил, то произошло это очень давно, может быть, тысячи лет назад. На схеме, которая изображена в логове Иногура, уже нет того прохода, а судя по окаменелости тех черепков, отколотых от схемы, её рисовали очень давно, — сказал Эливен.
— Должно же быть хоть что-то, похожее на истину, реальность, кроме этой стены, состоящей из кучи камней, под которыми может оказаться всё та же непреодолимая скала? Если на той схеме ничего нет, то почему оно непременно должно быть в действительности? – не выдержал Косс, решив поторопить друзей, трясясь от холода и кутаясь в промёрзшую насквозь одежду.
— Да, ты прав, — признался Стаум. – Обычно всё происходит совсем наоборот. Ты ждёшь, что спрятанный тобой мешок с едой лежит себе спокойно в тайнике, но когда ты приходишь за ним, чтобы забрать его, то…
— Стоп! – перебил Эливен глубокую мысль воина. – Я знаю, как можно проверить твоё предположение, Стаум. Точка на схеме – это послание из прошлого, намёк, подсказка. Те, кто сооружал завал, сделали это наверняка. Они бы не стали создавать странные схемы на стене в потайных пещерах. Но тот, кто рисовал это, оставил ключ к разгадке. Жирная точка именно в этом месте, там, где сейчас стою я.
Косс и Стаум посмотрели друг на друга, но не подали виду, что не поняли Эливена. Косс даже закивал головой, но лишь для того, чтобы хоть немного согреться. Он с радостью покинул бы это место, но поведение Эливена намекало на то, что тот и не собирался уходить. Мало того, он залез на холм посреди пещеры и стал пристально смотреть на дыру в потолке.
— Такой пролом уже был на нашем пути, Косс, не так ли? Он послужила нам как входом, так и выходом, так почему бы нам не воспользоваться тем же способом?
— Постой, Эливен… Ты хочешь вылезть через эту дыру? Но для чего тебе это делать, если есть другой способ оказаться на жутком холоде, просто пройдя через ворота? – недоумевал Косс, но Эливен совершенно не обращал внимания на его доводы.
— Нам не нужно вылазить через эту дыру, достаточно найти её там, снаружи, но только как это сделать?
Стаум присел на корточки и запустил пальцы в свою шевелюру.
— Задачка не из лёгких. Таких дырок там сколько угодно, можно искать целую вечность. Не самое подходящее время для этого. Даже если ты будешь кричать во всё горло, никто тебя сверху не услышит.
— Нужен какой-то знак, чтобы было видно издалека, но как его придумать…, — промолвил Косс, но тут же по лицу Эливена понял, что тот уже нашёл решение.
— Дым, вот что нам нужно. Его можно заметить издалека, но есть только одна проблема.
— И я даже догадываюсь, какая, — дополнил Стаум речь Эливена. – Что будем сжигать? Хотя, что сейчас гадать, пусть Порхо думает, ему лучше знать, что и где у него завалялось.
Обратный путь занял чуть меньше времени, так как путники не останавливались по пустякам, чтобы прислушаться к падению камней или осмотреться по сторонам. Порхо продолжал сидеть возле корыта со льдом, наблюдая за процессом таяния, который так и не начался. Не подняв головы, он молча выслушал Стаума и, не раздумывая, дал отрицательный ответ.
— Нет у нас ничего такого, что можно вот так просто сжечь. Никто не отдаст свою одежду или одеяла, даже занавески хоть немного, но останавливают холодный ветер. Вы же не хотите сжечь свою одежду, если на то пошло?
— Да, ты прав, с одеждой никто расстаться не захочет. Но неужели совсем ничего не осталось? Вы же плантаторы, которые трудились не покладая рук! Есть же ткань, из которой делались эти одежды или, наконец, нити которыми эти ткани сшивались? Неужели ничего нет, как такое могло случиться?
— Ты сам видел тот пожар, великий воин. В тот день стаскивали всё, что может гореть, к древнему входу. Почти всю ночь полыхало тогда всё наше добро, а теперь нет ничего.
Порхо снова опустил голову и принялся наблюдать за льдом, так и не изменившим своего состояния. Вопрос, казалось бы, не находил больше своего адресата, хотя Стаум догадывался, что этот человек хитрит. Люди, которые умирали каждый день, не забирали с собой в свой последний путь одеяла и занавески. Несомненно, Порхо или его людишки собирали всё это и где-то складывали, но как узнать правду, он не знал. Желание взять этого тощего лгуна за шею и выдавить из него информацию сменялось порывом сесть в повозку и мчаться по холодной пустыне, но это не даст совершенно ничего.
— Ты уверен, Порхо, что у тебя нет ничего, что ты мог бы дать нам? Учти, то, что мы просим, не стоит ничего по сравнению с тем, что ты можешь получить взамен.
Лицо плантатора боролось с эмоциями, но сохранять полное отречение от реальности он уже не мог. Наконец, он решил предложить некий компромисс.
— У нас нет еды, а тот лёд, что вы бросили в пустыне, никто не сможет привезти, кроме скакуна, запряжённого в повозку.
— Постой, постой! Уж не хочешь ли ты сказать, что просишь у нас скакуна? Взамен на горсть тряпья? – возмутился воин, но Эливен дал ему знак, что стоит умерить свой пыл и согласиться.
Через час в пещере Ручья жизни уже лежала гора вещей, мешков и одеял. Но и этого воину показалось недостаточным за благородного скакуна, которого он пока не решил оставить хитрому Порхо, хотя и согласился с Эливеном. Он не унимался и заставил людей, носившихся с тряпьём по коридорам убежища, прихватить все подушки с ложа бывшего правителя Асимора. Встретившись с Порхо лицом к лицу и заметив в нём негодование по поводу такого решения, Стаум снял со спинки трона шнурок с высушенной головой Морака и повесил её на шею плантатору. Этого оказалось достаточно, чтобы тот стал судорожно скидывать её, тем самым чуть не придушив себя.
— Выбирай, подушки или все ковры из комнаты, но учти: если ты не сделаешь выбор сам, то я заберу и то, и другое, — твёрдо заявил воин, поставив тем самым Порхо перед неизбежностью.
Уже был близок закат, и решение о дальнейших действиях нужно было принимать незамедлительно. Чтобы успеть обнаружить дыру и вернуться в убежище, нужно обладать проворностью насекомого, которого так трудно выгнать из копны волос. Стаума так и подмывало пойти самому, прихватив с собой Порхо, волоча его за шиворот, но свои мечты он решил оставить при себе.
Эливен сразу отверг предложение провести ещё одну ночь в этом убежище, не зная правды, скрытой в послании на стене. Тем более, закат может помочь в поиске отверстия, испускающего дым. Но другой вопрос не давал никому покоя. Смогут ли они вернуться до наступления темноты? Ночь убьёт всякого, кто решится с ней потягаться.
— Решение есть! – воскликнул Эливен. – Мы сядем на скакунов, хватит каждому! Успеем обернуться туда и обратно в одно мгновение, что вы об этом думаете?
Стауму эта идея понравилась, тем более, скакунов было четыре. Он с хитрой улыбкой обернулся, чтобы обрадовать Порхо тем, что тот тоже принимает участие в вечерней вылазке, но того и след простыл. Был ли он или, быть может, воину только показалось, что Порхо стоял за спиной всё это время?
— Ладно, четвёртый скакун останется в убежище, пусть Порхо не переживает. Если мы сгинем, он уже получил свою награду.
— Постой, Стаум! – Эливен вдруг обнаружил невидимое препятствие в столь радужных планах, которое может им всем стоить жизни. – Я прошу тебя остаться в убежище. Будь возле ворот, чтобы мы знали, что нас ждут. К тому же, должен ведь кто-то устроить этот грандиозный пожар? Боюсь, что твой друг Порхо уже не способен на этот опрометчивый шаг.
| К Главе 38 | К Главе 40 |